Вопрос о возможности использования языка-посредника поднимается при обучении любому иностранному языку. Существует такой подход, при котором использование языка-посредника полностью намеренно исключается, и неважно, знает ли его преподаватель. Стоит ли полностью исключать язык-посредник уже на начальном этапе обучения? Насколько уместно использовать этот подход при преподавании РКИ в зарубежном вузе, когда студенты находятся не в стране изучаемого языка? Что вы об этом думаете?
Многие преподаватели успешно работают и без языка-посредника, вообще не зная никаких иностранных языков.
Отношение преподавателей-практиков к использованию языка-посредника разное. К моей радости, мнение многих сходится с моим: если вы можете использовать язык-посредник, то используйте его при необходимости.
Давайте, например, посмотрим на результаты опроса, проведенного одним из популярных сообществ в социальной сети «ВКонтакте», посвященного преподаванию РКИ. По результатам этого опроса мы видим, что преподавателей, не приемлющих использование языка-посредника, около 11 %. Возможно, это число несколько вырастет при увеличении количества респондентов. Возможно ли их переубедить и нужно ли это делать – открытый вопрос.
Ссылка на опрос
Ссылка на группу
Я не говорю, что работать без языка-посредника невозможно. Возможно.
Опираясь на свой опыт, скажу: есть много преподавателей, не владеющих китайским языком, которые много лет работают в китайских вузах. Знание китайского языка также не является критерием при выборе кандидата на должность преподавателя РКИ в китайском вузе, а в некоторых случаях, как мне известно, преподавателю, если он знает китайский, запрещено использовать его на занятиях. Это аргументируется так: чтобы давать объяснения на китайском, у студентов есть китайские преподаватели русского языка. Отвлекаясь от разговора непосредственно об РКИ, давайте вспомним, кого предпочитают нанимать на должность преподавателя английского языка в Китае. Да, именно иностранцев, обычно не владеющих китайским языком, обеспечивая таким образом ученикам полное погружение в языковую среду. Как видите, сторонников такого подхода к изучению иностранных языков в Китае очень много. Лично мне это видится в большинстве случаев скорее маркетинговым ходом, нежели методом, применение которого обеспечит успешность обучения.
Полное погружение? Не утонуть бы…
В начале ХХ века Максимилиан Дельфинус Берлиц, тот самый, который преподавал английский язык Николаю II, пришел к выводу, что грамматико-переводной метод обучения иностранным языкам неэффективен, и разработал методику полного погружения ученика в среду изучаемого языка.
Берлиц предложил два новых для того времени принципа изучения языка:
- При изучении иностранного языка необходимо думать на нем. То есть новый язык должен усваиваться напрямую без использования языка-посредника, подобно тому, как ребенок усваивает родной язык в детстве.
- Постоянное использование изучаемого языка. Следуя первому принципу, при изучении иностранного языка никакой иной язык в обучении не используется.
Сегодня можно найти немало школ, которые предлагают обучение иностранным языкам «так, как обучаются дети», т. е. без использования языка-посредника, позиционируя это как один из самых эффективных методов обучения.
Конечно, этот подход показал определенную эффективность и неспроста стал популярным. Но работает ли он именно таким образом, как об этом рассказывают? Является ли этот подход достаточно обоснованным с точки зрения, например, психологии? Насколько полным должно быть и, самое главное, может быть это погружение в язык в разных условиях преподавания? И как погрузиться и не утонуть? Давайте обсудим.
Мы воспринимаем новый иностранный язык через призму тех, которые мы уже знаем, и родного языка прежде всего.
Еще Л. В. Щерба писал, что родной язык можно изгнать из процессов обучения, но изгнать его из голов учащихся невозможно. Студент – взрослый человек, а не двухлетний ребенок, который переходит в своем развитии от доречевого к наглядно-образному мышлению. Проще говоря, те полочки в его мозге, где должен размещаться язык, уже давно не пустуют: студент уже освоил свой родной язык и не сможет воспринимать новый опосредованно, без трансляции иностранного языка в родной. Пока он достигнет того уровня владения языком, когда будет способен на нем думать, он обречен переводить (если и не вслух, то в уме), искать аналогии, проводить параллели с уже известными ему языковыми явлениями. Так, при возникновении языкового контраста мы наблюдаем явления положительного переноса и интерференции. В некоторых случаях это сопоставление приносит позитивные результаты, но иногда провоцирует ошибки. Другой вопрос: можем ли мы, как преподаватели, помочь студентам установить подобные соответствия быстро и правильно.
Профессор одного из университетов Вены, Генри Видоусан, говорит о том, что при изучении иностранного языка студенты активно устанавливают его связь с родным, но это часто подавляется в процессе преподавания. К похожим выводам приходит и профессор Жао Чуньсюй, преподающий английский язык в одном из университетов Пекина. Он называет невосприимчивость к лингвистическим проблемам студентов одной из основных проблем в обучении китайских студентов преподавателями-иностранцами. То есть помимо прочего трудности возникают из-за того, что преподаватель не знает, чем отличается родной язык студентов и изучаемый иностранный язык. То же самое применимо к преподаванию РКИ за границей. Все знают, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Но почему-то при работе иностранных преподавателей в зарубежном вузе это правило не всегда работает. На практике иностранные преподаватели, приезжающие работать в зарубежный вуз, часто имеют слабое представление (если вообще имеют) о том, в какую среду они едут, какой стиль преподавания там используется, и еще меньше знают о языке, который является для студентов родным.
Использование языка-посредника может быть «зримым» и «незримым».
Использование языка-посредника может быть эксплицированным и имплицированным. Иными словами, «зримым» и «незримым». Эксплицированное использование – открытое прямое обращение к языку-посреднику. Имплицированное использование предполагает, что язык-посредник присутствует в языковом сознании как студентов, так и преподавателя, который должен понимать и учитывать воздействие навыков родного языка на процесс формирования навыков иностранного языка. Так преподаватель сможет включить механизм положительного переноса и сознательно избежать интерференции.
Очевидно, что эксплицированное использование возможно далеко не всегда. И методика преподавания РКИ помимо прочего рассказывает нам, как вести обучение в таких случаях. Всем понятно, что преподаватель РКИ не может овладеть всеми языками, которые могут ему потребоваться при работе с иностранными студентами. Часто невозможно использовать язык-посредник и в смешанных группах на подготовительных факультетах российских университетов, где вместе учатся студенты из разных стран. Но даже если преподаватель имеет общее представление о родном языке учащегося (например, о наличии в языке падежной системы, порядке слов в предложении и т. д.), уже это поспособствует его имплицированному использованию, пусть и в малой степени. Думаю, что авторитет преподавателя, знающего несколько иностранных языков, намного выше, чем авторитет преподавателя, знающего только свой родной язык. Не говоря уже о том, что преподаватель, знающий иностранные языки, намного лучше представляет, что происходит в голове человека при изучении нового языка.
Если же в группе у всех студентов один родной язык либо все они хорошо владеют одним иностранным языком (чаще всего английским) и преподаватель тоже знает этот язык, то я искренне не понимаю, зачем искусственно его вытеснять, бороться с ветряными мельницами и изобретать велосипед. Язык-посредник – не враг, а помощник. Настаивая на обратном, подумайте, было бы вашим студентам проще учиться, если бы вы знали их родной язык и использовали его на занятиях для того, чтобы давать пояснения? Стали бы их результаты лучше?
От преподавателя зависит, утонет ли студент во время этого полного погружения в языковую среду.
Я бы сказала, что от преподавателя зависит, утонет ли студент во время этого полного погружения в языковую среду и окажется в состоянии фрустрации или же получит дополнительную поддержку и мотивацию.
Сознательный принципиально полный отказ от использования языка-посредника кажется перекладыванием ответственности на студента. Если мы не поможем ему провести необходимые параллели, учащемуся может не хватить собственной мотивации, чтобы сделать это самостоятельно, а если и хватит, то он может сделать это неправильно.
О моем опыте
Я преподаю РКИ в техническом институте в Китае. Почти все студенты нашего факультета после завершения обучения на третьем курсе отправляются в Москву, чтобы продолжить образование в России. Для этого студентам необходимо подтвердить, что они владеют русским языком по крайней мере на уровне B1.
Я обучаю две группы студентов третьего курса, с одной из которых я занимаюсь разговорной практикой, а с другой – грамматикой. Обучение ведется не с нуля, базу студентам дают китайские преподаватели. В каждой группе 30 студентов, никак не разделенных по уровню владения языком, имеющих разный уровень мотивации к изучению языка. Также я провожу занятия по разговорной речи ознакомительного характера с группой студентов второго курса, где в одной группе 40 человек.
Как известно, при изучении иностранного языка между размером группы и результатом обучения имеется обратная зависимость. Сами можете посчитать, сколько времени урока отводится каждому студенту. Таковы реалии обучения иностранному языку в значительной части вузов Китая. Для достижения хороших результатов я комбинирую разные подходы. И коммуникативный подход с полным погружением в язык среди прочих занимают не первое место на моих уроках.
Очень мало студентов хорошо знают английский язык, поэтому очевидно, что в моем случае языком-посредником стал китайский. Нет, я не знаю китайский на продвинутом уровне, но успешно могу объяснить грамматический материал на китайском, привести примеры похожих явлений в китайском языке, оценить адекватность перевода с одного языка на другой.
Самое главное, на мой взгляд, в чем помогает знание родного языка студентов – понимание причин, по которым они делают ту или иную ошибку.
Основное, на мой взгляд, в чем помогает преподавателю знание родного языка студентов – понимание причин, по которым они делают ту или иную ошибку. Это дает возможность преподавателю предвидеть ошибки и во многих случаях предотвращать их. Так, например, я точно понимаю, что вчера мой студент вовсе не «играл» в центре города, как он сказал, а делал покупки и гулял, почему он говорит «пить кашу» и «смотреть книгу», чем он руководствовался, когда построил фразу «каждый день, я делаю очень много работ», почему запятые появляются в самых неожиданных местах и так далее. Таким образом, я уже заранее знаю, что подавляющее большинство моих студентов сделают подобные ошибки, могу предсказать, в каких контекстах они будут их делать, и могу, так скажем, сыграть на опережение.
Использование на своих уроках чисто коммуникативного подхода и метода полного погружения, в котором я намеренно буду игнорировать язык-посредник, мне кажется нецелесообразными. Начнем с того, что сама коммуникативная методика преподавания в Китае пока не прижилась. Многим китайским преподавателям, а следовательно, и студентам эта методика чужда. Китайские преподаватели в основном используют грамматико-переводной метод обучения, и вы не сможете заставить всех ваших студентов быстро адаптироваться к новому для них коммуникативному подходу, перестав апеллировать к родному языку. Да и удастся ли применять его эффективно, учитывая размер групп? Даже если полностью отказаться от языка-посредника, можно ли назвать погружение полным в достаточной мере, учитывая то, что мы находимся не в стране изучаемого языка? Я думаю, вы ощущаете разницу.
Отказ от использования языка-посредника может способствовать созданию психологического напряжения.
Более того, смею предположить, что подобный подход к преподаванию языка конкретно в моей ситуации прямо способствовал бы возникновению у обучающихся психологического напряжения. Не все студенты одинаково хорошо понимают то, о чем я говорю на русском языке, учитывая размер группы, разную мотивацию и скорость усвоения материала каждым из студентов. Некоторые хорошо понимают, другие понимают не до конца или не совсем верно, а часть студентов не понимают вообще. Должны ли мы оставлять изученный материал в «полупонятом» состоянии?
Высокомотивированных, заинтересованных студентов, которые сравнительно быстро усваивают материал, в каждой группе около 10 человек. Просто старательных несколько больше. Они стараются уловить каждое мое слово, охотно приводят распространенные примеры с использованиями новых конструкций, любят выходить к доске, постоянно задают вопросы и подходят поболтать после уроков. Будь в группе только они, наверное, было бы можно обойтись и без языка-посредника даже на текущем этапе либо значительно ограничить его использование. Но кроме них в группе есть еще значительная часть студентов, у которых с изучением языка есть трудности, часто обусловленные не просто ленью. Конечно, цифры условные и меняются от группы к группе. В случае полного отказа от использования языка-посредника при проведении занятия с большой аудиторией я вижу два варианта развития событий:
- Часть студентов выпадет из процесса. И немаленькая часть. Сколько бы вы продержались на занятиях у преподавателя, где вы понимаете от силы 30 % из того, что он говорит, лично вам уделяется пара минут времени урока, вы отстаете от своих более способных одногруппников, а потому стесняетесь задать вопрос?
- На объяснение материала средствами наглядности, путем сопоставления уже известных конструкций в изучаемом языке с новыми или через танцы с бубном у доски уйдет очень много времени, при этом те 10 студентов, которые и так быстро все поняли, будут скучать.
И того и другого варианта хотелось бы избежать. И речь здесь совсем не о том, чтобы исключить применение этой самой наглядности в ходе урока, полностью вытеснив объяснениями на китайском, а о тех случаях, когда ее применение может вовсе не привести к желаемым результатам либо когда затраченное на это время и предполагаемый результат несоизмеримы. Разве не лучше будет в некоторых случаях дать новое сложное правило или объяснить использование незнакомого лексического оборота сначала на русском языке, а потом прокомментировать на китайском? Или же сопоставить конструкцию в русском языке с похожей по смыслу в китайском? И все будут счастливы.
Выводы
Я считаю, что использование родного языка студентов на уроках РКИ очень эффективно при введении нового грамматического материала или новой лексики. Зачем тратить уйму времени и объяснять что-то буквально на пальцах (особенно то, что уже было пройдено, но забыто или своевременно не выучено отдельным студентом), если это может так и не привести к ожидаемому результату, в то время как у вас есть другой путь?
Рассматривая функции родного языка на уроках иностранного, можно выделить три основные:
- Объяснение грамматического материала.
- Семантизация лексических единиц.
- Контроль понимания значения грамматических структур и лексических единиц, а следовательно, правильности их употребления.
Безусловно, задача каждого преподавателя РКИ – постепенно уменьшать использование языка-посредника в процессе обучения, стараясь обходиться средствами русского языка.
Я не призываю полностью переходить на язык-посредник при объяснении нового материала. На среднем и продвинутом этапах он ни в коем случае не должен быть основным средством семантизации.
Безусловно, задача каждого преподавателя РКИ – постепенно уменьшать использование языка-посредника в процессе обучения, стараясь обходиться средствами русского языка. Ключевое слово здесь – постепенно. Не стоит намеренно превращать идею о полном погружении в языковую среду в попытку утопить студента. Использование языка-посредника наиболее целесообразно на элементарном уровне, но не исключено и на среднем, а если ситуация требует, то и на продвинутом. При этом всегда нужно следить за тем, чтобы русский язык на уроке РКИ превалировал по отношению к языку-посреднику в общении студентов с преподавателем.
Мое субъективное мнение: отказываться от использования языка-посредника на уроках можно начиная с достижения студентом уровня В1. После следует прибегать к использованию языка-посредника только для объяснения сложного материала, когда словарный запас учащихся недостаточен для понимания, либо при выполнении заданий на перевод.
Говоря об использовании перевода как метода обучения, кто-то, наверное, скажет, что это устаревший подход. Но, опираясь на свой студенческий и преподавательский опыт, я считаю перевод одним из эффективных средств обучения. Перевод с иностранного языка на родной можно использовать для проверки усвоения лексики пассивного запаса и пассивной грамматики. Для проверки активных языковых навыков можно прибегать к устному переводу. Впрочем, преподаватель, не знающий родной язык студентов, не сможет использовать это средство. Но стоит ли намеренно лишать студентов этого средства обучения, если преподаватель все же знает язык-посредник?
Я молодой преподаватель, поэтому не стремлюсь давать советы. Изложенные в статье выводы я сделала, исходя из прочитанных теоретических материалов по теме и собственной практики.
Искусственное изгнание родного языка студентов из учебного процесса, на мой взгляд, не просто бесполезно и бесперспективно, но и в большинстве случаях замедляет обучение, особенно на начальных этапах.
Использование языка-посредника позволяет:
- сэкономить аудиторное время;
- облегчить усвоение нового материала с помощью включения механизма положительного переноса,
- предотвратить интерференцию;
- устранить недопонимание и неправильное понимание;
- повышает мотивацию учащихся.
Мое заключение: если у вас есть возможность использовать язык-посредник (в идеале родной язык студентов) в процессе обучения, делайте это. Но делайте разумно, когда того требует ситуация. Все средства хороши, если они помогут студентам быстро и сравнительно легко усвоить материал.
Комментарии